История соосновательницы популярной франшизы паб-квизов «Мозгобойня» Екатерины Максимовой не вписывается в стандартные сценарии предпринимательского успеха, но тем выше ее ценность. 4 года назад «Про бизнес» уже рассказывал , как интеллектуальная игра объединила огромное количество людей в барах по всему миру, а теперь учредителям, кажется, не до игр — уже 2 года они судятся за активы компании стоимостью почти 2 миллиона евро, а Екатерина выступает одним из истцов. Мы поговорили с предпринимательницей о ее счастливом детстве в Крыму, тяжелой утрате отца, непростой жизни в Беларуси и упорной борьбе за самую популярную франшизу паб-квизов.
А еще в начале 80-х годов Советский Союз взял курс на возрождение отечественной здравницы, и в регион приехало очень много образованной интеллигенции, которая знала себе цену и всегда находила новые области для деятельности. Такой же была и моя семья. После развала СССР отец начал заниматься коммерческой деятельностью в сфере логистики, соответственно, у семьи был хороший уровень жизни. Но внезапно, когда мне исполнилось 6 лет, папа умер, и дела семьи начали скатываться в бездну. Из-за экономических проблем в Крыму, которые еще больше обострились во времена хаоса 90-х, мы жили в квартире без отопления и электричества, поэтому в одной из спальных комнат стояла буржуйка, которую приходилось постоянно топить.
Несмотря на такие приключения, у нас была классная команда, где меня уважали и всегда обращались по имени-отчеству, стараясь не подводить. Сама точно не знаю, как мне удалось себя поставить в таком коллективе. Я всегда была социопатом и интровертом. Только со временем научилась входить в контакт с людьми. Неудивительно, что с детства я оказалась именно в панковской тусовка, где обычно собираются одиночки, неформалы, изгои, если хотите. Там мы нашли друг друга и старались держаться вместе, но в отношениях с другими людьми у меня всегда были грани, которые я никогда не переступала в общении, и не соглашалась ни на какие компромиссы.
Во время обучения я вписывалась во все образовательные инициативы, и на одной из таких познакомилась с Сашей (Александр Ханин, сооснователь «Мозгобойни», — прим. «Про бизнес» ). У нас быстро завязались теплые романтические отношения, а потом мы вместе создали «Мозгобойню», вдохновившись примером литовских баров, которые привезли тренд на паб-квизы из Лондона. Взяв за основу механику литовский игры, мы адаптировали правила под белорусские реалии и пригласили друзей на тестовый ивент в Минске. Людям очень понравилось, и на волне спроса мы организовали целую серию мероприятий, но ничего не заработали и взяли большую паузу.
По мере развития «Мозгобойни» трансформировалась и моя личность. На старте я была социопатом, который хочет не просто выжить, но и чего-то добиться в жизни, не соглашаясь на ту серую реальность, где обитали большинство моих знакомых. Хотя жизнь просто не может быть красочной, когда у тебя в детстве умирает папа, но я все-таки смогла найти эти краски буквально 3 года назад. Раньше моим главным стремлением было желание сделать что-то великое, а потом просто взять и умереть. Но я смогла измениться и начала получать удовольствие от жизни, проделав большую внутреннюю работу. Психология помогла мне лучше понять себя, и она же прокачала мое предпринимательское «я» во всех сферах, где нужны социальные навыки. Но на любом этапе неизменным оставалось стремление вписываться во все начинания и моя уверенность в том, что каждый из нас может больше.
В 2017 году количество франчайзи в экосистеме «Мозгобойни» достигло сотни и заметным драйвером роста стали четверо ребят из Екатеринбурга. Они купили франшизу в 2015-м и за два года успешно вышли за пределы своего города, приняв на себя примерно 10−15% от оборота всей сети. Разумеется, аппетиты ребят росли, и они пришли к нам с предложением включить их в состав учредителей. К тому моменту мы (имеется в виду первоначальный состав учредителей: Екатерина Максимова, Александр Ханин, Семен Черноножкин, Юлия Родионова, — прим. «Про бизнес» ) уже выработали иммунитет к любителям паразитировать на франшизе и постоянно отфутболивали «партнеров» с Урала, но они все равно раз за разом возвращались. Только потом я поняла, что на самом деле эти люди действовали очень организованно: от одного человека никакой угрозы не исходило, но под давлением сразу четверых лед все-таки трескался. Ребята не собирались выкупать доли, они просто хотели слиться с нами, не предложив внятного плана по развитию.
